УЧАСТНИК №158 Россия. Город Кострома. Автор: Татьяна Беляева
ПИСЬМО ДОМОЙ
«Здравствуй, батя!
У меня всё хорошо. Затишье пока. Вот решил тебе написать, как раньше: настоящее бумажное письмо.
Сто лет, кажется, не писал ничего от руки. Мысли покою не дают, одолевают. Айфонами всё равно пользоваться нельзя. А бумага всё стерпит. Вот и решил с тобой поделиться» — старательно вывожу на тетрадном листе каждую букву.
«Знаешь, бать, а ведь всё повторяется. Так было сотни лет назад и через тысячи новых годов будет так же. Стрелы, клинки, арбалеты, пращи, ВСС, «Ксюха» и сотни иных машин для уничтожения друг друга.
Война. От самого своего начала и до заката цивилизации — это только лишь способ. Возможность одних взять в свои руки власть над другими. Так было и будет. Но есть иное.
Среди дыма и пороха, стонов умирающих и земли, пропитанной кровью, задыхающейся, истерзанной и раскуроченной воронками взрывов, среди проклятий и бессильных криков, находится место вере, долгу и памяти.
Я — воин, многоликий в своих проявлениях: сын, отец, брат, муж, племянник, деверь, внук. Оберегатель и хранитель тех, кто дорог мне.
У меня нет права отступить, бежать. За моей спиной то, что нуждается в защите.
Так было и есть. Так будет и через тысячи лет.
В памяти, как и прежде, набатом стучит: «Мы все — одно целое. В каждом из нас — кровь от крови, память поклонений, подвиги прошлого и героизм грядущего. Я — воин. Был им вчера, сегодня, тысячи лет назад. Буду им через сотни лет.».
У меня нет права отступить. Как и у сотен тех, кто был до и будет после. Ни шагу назад!
Вновь и вновь в час тревоги мы помним: это наш долг!» — задумавшись, грызу колпачок, пытаясь подобрать слова.
«Вот это и не даёт, наверное, покоя. Этот вопрос: как приходит в голову понятие о долге? Откуда, бать, берётся осознание такое?
Может, оно впитывается с молоком матери и когда она рассказывает сказки про Илью Муромца и Добрыню Никитича?
Или зарождается и растёт на День Победы, когда слышишь песни военных лет и видишь слёзы на лице тех немногочисленных ветеранов, доживших до наших дней. Столько лет прошло, а они, вспоминая, продолжают плакать.
А может, для меня был примером именно ты? Когда, вернувшись из Афгана седой, но не сломленный, не смог остаться в стороне и пошёл добровольцем в Чечню.
А я был мелким пацанёнком и не понимал: почему мама не спит ночами, прилипает к экрану телевизора во время новостей и часто, думая, что мы не видим, украдкой плачет?
Знаю, после этой войны тоже сложат песни, к памятникам павшим будут нести цветы, а Вечный огонь по-прежнему будет отогревать сердца.
Смотрю вот сейчас на усталые лица ребят из бригады и понимаю: каждый из нас обменял бы всё это на возможность ещё хоть раз прижаться к матери, проснуться поутру и посмотреть на то, как сладко спит жена, такая маленькая и беззащитная; с удовольствием и я, и Игорёк, и Сашка с Димкой, да все сложили бы оружие. Сели бы попить чаю, да поиграть с сыном, понянчиться дочь.
Всё время вспоминаю, как Настюшка смешно нос морщит, когда чем-то недовольна. А Егорка по вечерам капризничает из-за того, что не хочет спать ложиться. И я был таким, помнишь, бать? Вертелся, просил то попить, то сказку рассказать. Вернуть бы время вспять!
Но долг превыше всего. Если не я, то никто.
Пепел заметёт все дороги, свинцовой стужей запорошит весь мир и не останется ничего из того, что так дорого сердцу сейчас. Но будет жива память. Наши дети и внуки, их дети и их внуки будут жить.
Так было и будет всегда. Сотни лет мы рождаемся и умираем, продолжаясь в наших детях и внуках. Всё повторяется.
И завтра новый защитник, помня и храня в себе огонь пращуров, встанет, чтобы сохранит дорогое сердцу.
«Господи Боже всесильный, всех уповающих на милость Твою не оставляй, но защищай их, Буди ми милостив, и соблюди мя от прелести вражия…» — прошепчет кто-то из нас в надежде, наспех перекрестившись.
А кто-то, обратив свой взор к восходу, также тихо откликнется:
«Ярость священная пусть полыхает
Против губителей наших земель.
Светом Ярило пусть пробуждает Силу и волю, доблесть и честь…».
Плечом к плечу, невзирая на холод, льющийся дождь или пробирающий до костей мороз, мы снова встанем стеной.
Нас заклеймят, презрительно сплёвывая сквозь зубы: «Бешеные псы войны» — такова наша доля. Горькая, больная и несправедливая, но наша.
И с ней, сквозь пески и перелески, через горную гряду, по оврагам и болотам, мы пройдём до самого конца.
Сделаем всё, чтобы сберечь самое важное — нашу землю.
Батя, береги себя, маму, моих береги. Обязательно передавай привет тёте Оле и Иришке.
Всех вас люблю и крепко обнимаю.
И помни: я вас не подведу.
P.S. Бать, если я не вернусь, вырасти сына настоящим мужиком, таким же как ты!» — аккуратно складываю в конверт.
Надеюсь, что быстро долетит.