УЧАСТНИК № 130 Россия. Город Москва. Автор: Брагин Никита Юрьевич
***
Принеси же из стольного Киева
крестик медный, крупинку святыни,
и судьбиной своей обреки его
на дороги, просторы, пустыни,
и на север, в леса заповедные
отправляясь путем всей земли,
сохрани, как молитву заветную,
и печали свои утоли.
И когда совершится неправое
расторжение крови и веры,
и когда над Печерскою Лаврою
в грозной хмари завоют химеры —
ничего не добьются преступники
в черном аде костров и костей,
потому что душа неприступнее
всех утесов и всех крепостей.
Потому что ни кровью, ни копотью
не замазать пресветлого лика,
и бесовскому свисту и топоту
не прервать литургии великой —
не бывает Господь поругаемым,
и во тьме не смеркается свет…
Помолись за спасенье Укрáины,
даже если спасения нет.
(2014)
***
Хоть рыдай не рыдай, хоть кричи не кричи,
по притихшей Одессе идут палачи,
против них ни пройти, ни проехать,
против них ни речей, ни горящих очей,
ни железных дверей, ни заветных ключей —
им убийство всего лишь потеха.
Не поймёшь, не проймёшь, не раздавишь как вошь,
ибо каждый из них и пригож, и хорош —
сам затопчет, кого пожелает;
будут кости хрустеть как во рту леденец,
и прольется свинец, и наступит конец —
аж вода помертвеет живая…
…Стало горе горчее, война — горячей,
в медсанбат на носилках внесли палачей,
за погибших поставили свечи;
уцелевший на землю кладет автомат —
он без памяти рад, он же русскому брат,
а Россия и кормит, и лечит.
(2014)
***
There is still time… brother
В чём сила, брат? Обожжена броня,
разбит бетон, щетиной арматура —
у смерти не бывает перекура,
она не утомится, хороня.
В чём сила? В мураве под сапогом,
в сырой земле под гусеницей ржавой,
в России, что превыше, чем держава,
и в памяти о самом дорогом.
В чём совесть, брат? Опять берешь взаймы,
и думаешь, как избежать уплаты,
и как достроить, наконец, палаты,
с эмблемой в виде нищенской сумы…
В чём совесть? В неиспользованной лжи,
в тяжёлом неразряженном патроне,
и в тех, кто голову в земном поклоне
склонил, за други душу положив.
В чем правда, брат? А в том, что всё умрут —
и те, кто разжигал, и те, кто тушит,
кто слышал всё, кто ничего не слушал,
кто бросил всё, кто продолжал свой труд.
В чём правда? Здесь по-русски говорят,
но детский плач повсюду одинаков.
Сейчас твоих детей пошлют в атаку.
Останови. Ещё есть время, брат.
(2014)
СНАЙПЕР
В просветлённой оптике прицела
видеть окна, двери, силуэты,
словно текст без точек и пробелов —
на виду хранимые секреты,
комья жизни на штыке лопаты,
яркий фантик в мусорном мешке,
и недолгий блеск звезды косматой,
мимо пролетевшей налегке.
Равномерно, медленно, направо
и немного вниз… Велосипедик
замер возле лужицы кровавой…
Вверх и влево, ко двору соседей,
а оттуда горькой гари запах,
видно шевеление куста,
вот, уже в прицеле… Но внезапно
вспышка, и обвалом темнота!
Так должны заканчиваться войны —
просто, безусловно, справедливо —
ты теперь не снайпер, а покойник,
а земля темна и терпелива,
а врага встречать ей не впервые —
скольких забрала в себя она…
Годы роковые, грозовые,
Русская Весна.
(2022)
ВЕСНА И ВЕЧНОСТЬ
Памяти Ольги Качуры
В небе месяц золотой,
крест восьмиконечный,
в чистом поле пыль да зной,
а над полем — вечность.
В мире света и покоя
тают облака,
и уходит все мирское —
музыка легка.
Это музыка любви
над страной взлетает,
как ее ни назови,
а она такая —
ей не дали нотных знаков,
клавишей, струны…
Только залпы и атаки
на полях войны.
У нее была судьба,
но отняли силой…
Орудийная пальба,
свежие могилы…
Ей бы деточек лелеять,
песенку им спеть,
но под сердцем кровь алеет,
и приходит смерть.
Но жива ее земля,
но тверды устои…
Хлебодарные поля,
море золотое,
пламенеет жаркий уголь,
рельсы мчатся вдаль,
распрямляется упруго
боевая сталь!
Купол звездно-голубой,
крест восьмиконечный…
Женщины уходят в бой,
перед ними вечность!
Светлые, Господню Чашу
приняли до дна.
Смотрит с фотографий ваших
Русская Весна.
(2022)
***
Через многие-многие годы наступит весна —
в час последнего грома и первого вздоха сирени
внучка тихо попросит, забравшись к тебе на колени —
расскажи, что такое война.
И тогда на мгновение ты онемеешь,
и промчатся сквозь память жестокие майские дни,
где в крови лепестки, где встают смоляные дымы,
извиваясь по небу, как змеи.
Но затем ты расскажешь о том, что любил и мечтал
о зеленых полях и садах в подвенечном уборе,
и о городе белом у самого синего моря,
где в печах-исполинах рождался металл.
И о том, как алеет заря над золой террикона,
как проснулись подсолнухи и серебрится река,
и война умирает слезой на щеке старика,
и Азовское море смеется на детской ладони.
(2022)